Начинал Рудольф Людвиг Кох с торговли несгораемыми шкафами. Товар был достойный, привозной, по большей части английского производства, замки надежные, стенки – из нескольких слоев прочной стали с промежутками, засыпанными кварцевым песком, - в общем, не шкафы, а настоящие сейфы. Но вот только клиентуры постоянной никак не находилось. Да и в самом деле: много ли такого товара продашь, пусть даже и в столице!? Это ведь не галантерея и не канцелярия, - стальные шкафы так быстро изнашиваться попросту не умеют, а новые фирмы и казенные учреждения открываются не столь часто, как хотелось бы! В общем, специализированный магазин на Большой Морской, открытый в расчете на большие прибыли (как минимум в силу дороговизны единицы товара), пришлось закрыть. Не учел молодой немец, прибывший в русскую столицу году в 1855-м совсем неопытным и юным, чуть старше 20-и лет, местного баланса спроса и предложения. Но зато успел вовремя «спрыгнуть» с невыгодной темы, - не разорился.
(c)???Следующий его заход был успешнее: Рудольф Кох взялся торговать швейными машинками. В самом деле, профессиональных швей и просто любительниц домашнего рукоделия в порядки раз больше, чем тех, кому нужен несгораемый шкаф! Тут дело пошло успешнее, у молодого купца завелись приличные деньги, в возрасте 32-х лет он женился и в последующие лет десять стал отцом трех сыновей и дочери. Растущая семья требовала изменения жилищных условий, так что пришлось приобрести дом. Разумеется, сделано это было с чисто немецкой рациональностью: с одной стороны, недалеко от центра города, с другой, дом был не самый дорогой, но такой, чтобы в нем была просторная квартира для семейства и достаточно помещений под сдачу, позволяющих окупить все затраты на содержание недвижимости. А квартиранты - не более высокого разбора, чем хозяева, но и не совсем голытьба. В общем, здание на Глазовской улице, 19, ныне известной как улица Константина Заслонова, подходило по всем статям.
(с)???И вот тут, когда все уже, казалось бы, было сделано как надо - счастливая жена, прекрасные дети, собственный дом, - где-то в начале 1880-х, приключилось несчастье. Американская компания «Зингер» повела уверенное наступление на рынок швейных машин, предлагая такой спектр продукции, что бороться с ней было попросту невозможно: от агрегатов для шитья конской сбруи и сапог до «белошвеек» с тончайшими иглами и машин для вышивания. И демпинговали американцы при этом, если верить тогдашним прайс-листам, просто безбожно. В общем, число покупателей у Коха резко упало, а количество швейных машин на складе оказалось избыточным.
Однако немец был товарищем изобретательным и решил заставить повисший мертвым грузом актив работать. То есть нанять швей и приступить к пошиву какой-нибудь новой продукции, - превратить товар в средство производства. Но вот только что шить? Решение пришло быстро. На ту пору невероятной популярностью в городе на Неве пользовалась непромокаемая обувь «Товарищества российско-американской мануфактуры «Треугольник». А значит и непромокаемая одежда пойдет в продажу отлично! И купец Кох в кратчайшие сроки превратился в хозяина швейной фабрики, располагавшейся на первом этаже все того же дома на Глазовской.
Изяществом фасонов и красотой покроя продукция этого предприятия не отличалась. В первую очередь там изготавливали пальто, плащи и накидки полувоенного и военного образца из плотного брезента и парусины, пропитанных льняным маслом, а в последствии (когда технология дошла до нужного уровня), - каучуком, и окрашенных в черный, серый, или хаки. Тут все, как говорится, «срослось» как надо: флот большинства европейских держав стремительно переходил с парусов на пар, так что в материале для шитья недостатка не было, а недавно закончившаяся англо-бурская война принесла повсеместную армейскую «моду» на хаки, так что и жалоб на скромность расцветки не поступало. Ну, а водоотталкивающие свойства коховской одежды вызывали только положительные отзывы.
(с)???После смерти Рудольфа Людвига в 1898 году фабрикой стал заведовать его младший сын Андреас, которому, собственно, и принадлежала идея о замене льняного масла для пропитки каучуком. В 1913-м он перенес производство на Боровую, 72, в отдельное здание, - уж очень запах каучука был своеобразным. В это время помимо одежды в ассортимент были включены армейские палатки, складные носилки и походная складная мебель. Цены на «непромокайку» при этом несколько выросли, но популярность ее не упала нисколько, так что фабрикой Кох младший благополучно руководил до самой революции, и, мало того, в виду специфичности клиентуры ухитрился даже избежать гонений на немцев в 1914-м. А после 1917-го его следы теряются.