Собственно. про тот напиток, который считается водкой сегодня. "Очищенное" или хлебное вино - это уже совсем про другое, там отдельно рассказывать надо.
Революцьённый держите шаг!
Летом 1914 года на время войны с Германией в России был объявлен водочный мораторий, фактически сухой закон, не затрагивавший только армию. Большевики же, придя к власти в октябре 1917-го, вовсе прекратили производство «хлебного вина». То ли они рассчитывали, что в новом обществе, которое будет построено не сегодня – завтра, без крепкого спиртного можно будет вовсе обойтись, то ли все дело в том, что Ильич водку не пил вообще, предпочитая ей красное вино. Но факт остается фактом: до 1923 года водку в молодой советской республике не производили и не продавали. И даже когда в августе 1923 года ЦИК и СНК СССР издали совместное постановление о возобновлении ее производства, понадобилось немало времени, чтобы реанимировать водочные заводы.
Только через год появилась в продаже «рыковка», названная в честь Алексея Рыкова, председателя Совнаркома после смерти Ленина. Михаил Булгаков писал про нее в дневнике: «В Москве событие: выпустили тридцатиградусную водку. Отличается она от «царской» тем, что на 10 градусов слабее, хуже на вкус и в четыре раза ее дороже».
Надо сказать, что сами большевики, хоть и понимали неизбежность возобновления водочного производства, как-то стеснялись, что ли, своего прокола в создании нового общества. Поэтому, по воспоминаниям писателя Варлама Шаламова, «в кругах партийных, чтобы несколько снизить то сильное впечатление, которое произвела во всей стране продажа водки, был распространен и усиленно муссировался слух, что Рыков ввел продажу водки от горя. Плакал после смерти Ленина и пил, пил без конца».
В сталинские времена все встало на место. «Рыковка» с прилавков исчезла, водка снова стала сорокоградусной, причем качество ее всеми силами старались повышать. Впрочем, весьма специфическими методами. Довольно прочесть строки приказа, выпущенного директором калужского водочного завода в 1934 году, чтобы понять, насколько борьба за качества была напряженной и… опасной. «Заведующие цехами до настоящего момента не уяснили постановление партии и правительства, в котором говорится, что за выпуск недоброкачественной продукции будут привлекать к уголовной ответственности с применением мер судебной ответственности до 5 лет лишения свободы».
Все дело в том, что Сталин ждал войны. Рано или поздно, она должна была разразиться. Водка снова стала стратегическим напитком.
Сам Вождь народов водку пил редко и неохотно, предпочитая красное сухое вино, но любил, когда при нем на нее активно налегали приближенные: языки развязывались, и можно было услышать что-нибудь ценное – скажем, - тщательно скрываемые мысли. Впрочем, когда дело доходило до дипломатических моментов и выпить нужно было обязательно, Сталин держался за столом как надо. Вот, история, которую писателю Феликсу Чуеву поведал маршал авиации Голованов: "Во время переговоров в Ялте Сталин пил на равных и, когда Черчилля на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошел к Голованову и сказал: "Что ты на меня так смотришь? Не бойся, России я не пропью, а он у меня завтра будет вертеться как карась на сковородке!"
“Пей вина досЫта”, - сказал Хрущев Никита
Никиту Хрущева часто обвиняли в чрезмерной любви к спиртному. Ахмет Саттаров, бывший старший метрдотель Кремля вспоминает: «Что касается выпивки, то Хрущев это дело очень любил. И выпивал, кстати, изрядно. Помимо "протокольной" водки очень уважал украинскую "горилку з перцем", в силу чего при нём этот напиток был включён в кремлевское меню. Его любимые "непротокольные" блюда - пельмени и вареники по-украински по его просьбе также часто имелись на высоких приемах».
Правда по словам личного фотографа генсека - Петра Кримермана, на банкетах главе государства ставили специальную стопку – с двойным дном. Стоило в нее налить буквально пару капель – и она выглядела как полная. Но бывший кремлевский официант Василий Алимов это утверждение опровергает: «На банкете Хрущев пил из обычных рюмок, мы сами расставляли посуду, и ни разу не было указаний ставить генсеку спецрюмку. Некоторые официанты говорили, что якобы Никита Сергеевич приносил рюмку с собой и доставал ее из кармана. На мой взгляд, это выдумки. Кроме того, его рюмка иногда разбивалась, и я лично ставил ему другую. Вряд ли у Хрущева был запас рюмок с двойным дном».
В начале 60-х Хрущев издал указ о создании для приемов на высшем уровне и нужд партийной верхушки новой водки. Продукт должен был быть идеальной очистки, абсолютно не вызывать похмелья, легко питься и при этом не содержать посторонних примесей, даже глюкозы и меда, которые используются для смягчения водки. Новый проект получил название «SV» – латинские буквы, за которыми скрывались два русских слова – «Специальная водка». Эти же буквы впоследствии печатались на этикетках.
Расходы на проект спецводки исчислялись миллионами советских рублей, но результат превзошел все ожидания. Спецводку «SV» выпускали три советских предприятия – в Подмосковье, Белоруссии и в Крыму. Рабочие, обслуживающие такое производство, имели статус допущенных к госсекретам и были невыездными.
Впрочем, иногда и с умеющим пить генсеком, обладающим поистине шахтерской закалкой, случались досадные ситуации. Так, Хрущеву не удалось перепить финского президента Урхо Кекконена, хотя ему и хотелось поставить его в то же положение, что Сталин – Черчилля. По воспоминаниям заведующего протокольным отделом МИД СССР Бориса Колоколова «Хрущев вдруг решил показать президенту Кекконену, что такое русский шахтер, что такое руководитель Советского государства. Показ этот был своеобразным. Наливали большие рюмки водки. Хрущев, будучи уверенным в своей стойкости, предложил первый тост за Сюльви Кекконен, супругу гостя, маленькую милую женщину, известную писательницу. Выпили все до дна. Второй тост был за советско-финляндскую дружбу. Был третий тост, четвертый, пятый. Был шестой тост за президента. Был седьмой тост за Никиту Сергеевича Хрущева. Дело зашло далеко. Сотрудники 9-го управления (правительственная охрана) почувствовали, что Никита Сергеевич стал плохо стоять на ногах. Его взяли под локти и повели. Хрущев шел в сторону особняков и продолжал: "Я еще президенту Кекконену покажу, как нужно стойко стоять при выпивке..." Под эти возгласы его увели в номер и уложили. Кекконен же пошел в свою резиденцию и сказал, что не откажется еще от одной рюмки водки.
Существует история, будто в своё время Никите Сергеевичу Хрущёву показали способ промышленного производства водки из нефти. Никита Сергеевич выпил, крякнул от удовольствия и велел было гнать всю водку в стране из нефти взамен дефицитного зерна. Но потом какие-то биохимики чуть ли не на коленях приползли к нему на порог, слёзно моля не делать этого. Якобы оказалось, что синтетически полученная из нефти молекула этилового спирта - зеркальный изомер обыкновенной. И она, в отличие от оригинала, канцерогенна, вызывает врожденные дефекты у детей. Никита водку гнать из нефти запретил. Правда это – не более чем байка: у этанола вообще нет изомеров.
А вот слухи о том, что где-то на Севере производится водка из фекалий, ходили всерьез. Якобы там при отсутствии других вариантов и такое выпьют. Но, похоже, молва переоценила реформаторские перегибы Хрущева.
Эпоха «Зубровки»
Для сменившего Хрущева в результате кремлевского заговора Леонида Брежнева употребление алкоголя было естественно как дыхание. Столики с закуской и графинчиками водки были оборудованы даже на трибуне Мавзолея Ленина, чтобы было не так тоскливо приветствовать демонстрации и принимать парады. Разумеется, так, чтобы их было не видно из толпы. Больше других напитков нравилась Леониду Ильичу «Зубровка», особенно – во время выездов на охоту. Однако совершенно пьяным Брежнев бывал редко. Как вспоминает Александр Глухов, отработавший около 12 лет поваром у первых лиц советского государства в Барвихе, «Алкогольные напитки, в основном, водка, не менее 13 сортов, были обязательным атрибутом стола членов политбюро. Сам Брежнев даже свои лекарства предпочитал запивать водкой – так, де, лучше усваивается. «Зубровка» стала для него почти наркотиком, и охране приходилось разбавлять напиток кипячёной водой. Хотя это вовсе не означает, что Брежнев или кто-то другой из сановных гостей Барвихи терял лицо во время застолий. Умели люди пить, что и говорить, не как сейчас».
На рубеже 60-х - 70-х годов на спиртоводочных заводах вводятся автоматизированные линии непрерывного приготовления сортировок и очистка сортировок активным углем. Расширяется ассортимент экспортных водок: к Московской особой”, “Столичной” и “Экстре” добавились “Посольская” и “Сибирская”. В 1970 году на душу населения приходилось 6,8 литра в пересчете на 100%-ный алкоголь.
А вот разнообразные изыски, как скажем, виски или граппа были Леониду Ильичу в диковинку. Однажды, если верить Анатолию Добрынину, бывшему тогда послом СССР в США, Брежнев тоже попытался повторить сталинский подвиг, но не совсем представляя себе эффект от виски, не рассчитал дозировку. «Так получилось, - вспоминает посол, - что после ужина Никсон с Брежневым несколько задержались, обсуждая что-то (я действовал в качестве переводчика). Вначале разговаривали стоя, затем присели. Никсон предложил вина и виски. Брежнев предпочитал чистые виски ("чтобы не портить их водой") и быстро захмелел. Разговор с общеполитических и международных тем перешел на сетования Брежнева о том, как нелегко быть Генеральным секретарем, как ему приходится в отличие от президента США выслушивать «всякие глупости» от других членов Политбюро и учитывать все-таки их общее мнение. В конце концов мне не без помощи Никсона, удалось увести сильно захмелевшего Брежнева в отведенную ему комнату. На другой день он меня спросил: "Анатолий! Много я наговорил вчера лишнего?" "Было такое дело, - ответил ему, - хотя я и старался не все переводить". "Это ты правильно сделал, - заметил он. - Черт меня попутал с этим виски, я к нему не привык и соответственно не рассчитал свою дозу».
В хрущевские и брежневские времена было придумано много способов закрывать водочные бутылки: притертые, как в аптеках, стеклянные пробки (такими закупориваются сегодня штофы «Царского села», винтовые, и, наконец, самая демократичная – «бескозырка».
Дурные времена для водки
Юрий Андропов был в плане употребления спиртного «темной лошадкой». О его пристрастиях и вкусах мало что известно. Одни говорят, что он любил побаловать себя рюмочкой скотча, другие – что он вовсе не пил крепких напитков, третьи же приписывают ему способность с легкостью повторить сталинское застолье с Черчиллем. Аркадий Яровой, полковник КГБ в отставке, пишет в своей книге «Прощай КГБ»: «Запомнился один из приездов Андропова в Карелию уже в роли Генерального секретаря ЦК КПСС. Андропов вручал республике орден Ленина. Вечером на даче Шуйская Чупа, где я возглавлял наряд охраны в составе местных офицеров-чекистов и сотрудников милиции, собрались друзья Андропова по Карельскому фронту. Он совсем не пил спиртного, но, чтобы не смущать присутствующих, он то и дело просил помощника налить ему в фужер из термоса «коньяка своего, на травке, покрепче» и произносил тосты: «За боевых друзей», «За Карелию орденоносную», «За здоровье и благополучие присутствующих».
Андропов, конечно же, пил из термоса чай, но в фужере чай выглядел, как настоящий коньяк, и всем было радостно, что кремлевский гость не гнушается их компании, ведет себя открыто и просто».
На этом фоне Михаил Горбачев, заработавший всенародные прозвища «Генсок» и «Минеральный секретарь», выглядит проще некуда. Горбачев крепких напитков не любил. И, как следствие, для водки начались дурные времена. Впрочем, почему только для водки? Вырубались под корень сортовые виноградники, выливался на землю десятилетней выдержки коньяк, полным ходом шла антиалкогольная кампания, с которой «Горби» решил начать свое правление. А кремлевское меню, тем временем, не менялось. Правда, «была одна попытка ввести “сухой” закон, - вспоминает Василий Алимов. - На одном из первых горбачевских приемов подавали только десертное вино и шампанское. И тут вместо привычного оживления наступила гробовая тишина — лишь было слышно, как вилки стучат. Видимо, Михаил Сергеевич испугался, что праздник не удастся, и распорядился, чтобы подали напитки покрепче. По залу будто пронесся вздох облегчения».
С начала антиалкогольной кампании и до 1990 года производство водки в стране отстало от потребности на 25%. На выпуск иной продукции перепрофилировали 83 спиртовых и 14 мощных ликероводочных заводов. Площади виноградников сократились почти на треть. Изменилось и отношение народа к водке: она стала восприниматься как дефицитный товар и использоваться как «жидкая валюта», за которую, в отличие от рубля, можно было купить все что угодно.
Не меньший ущерб нанесла водочному производству и ельцинская либерализация. Хотя Борис Николаевич, отменяя монополию на производство спиртного, не думал ни о чем дурном. Сам он выпить любил, хоть и в меньшей степени, чем ему приписывает молва.
Но на его фоне нынешний президент выглядит настоящим аскетом. Он предпочитает пить вино, да пиво, на немецкий манер, а водку пьет только изредка, да и то - рюмку-другую, не больше. Причем последнее время предпочтение он отдает «Царской Золотой»: стопку именно с этим напитком президент поднимал на праздновании шестидесятилетия победы, она же стала в этом году официальной водкой питерского саммита.
Но на этом история не заканчивается. Срок президентства Владимира Владимировича подходит к концу: интересно, что будет пить его преемник?