Надо признать, что наследство Петру Алексеевичу досталось то еще: в финансовой и налоговой сфере творился абсолютный произвол, причем не только на местах, но и в Москве. Тогдашние министерства – приказы – погрязли в мздоимстве, приказные дьяки упивались своей безнаказанностью, а уж что творилось на местах, там, где управление государственными деньгами находилось в руках воевод, и вовсе представить себе страшно. «Царь, Бог и воинский начальник» - это как раз про них, точнее про то, кем они себя представляли. Налоги и пошлины назначались, как говорится, «от фонаря», а любые вопросы, с которыми было необходимо обращаться к властям, не решались без взятки, причем размер ее тоже был произвольным. Короче говоря, все были счастливы кроме самих подданных.
И тут внезапно счастливое благоденствие местных правителей и государевых чиновников закончилось.
Молодой царь вернулся из заграничного турне, осененный идеей устроить городское управление таким же образом, как в Европе – на основе совета уважаемых жителей города во главе с бургомистром. Как это было заведено у Петра Алексеевича, задумка с делом по времени разошлась совсем не намного. Буквально несколько дней, - и власть приказных дьяков с воеводами стала достоянием прошлого. Первая Бурмистрская палата была учреждена в Москве, судя по всему, чтобы проконтролировать процесс и обкатать новую схему под личным приглядом. В ведение Бурмистрской палаты отошли все дела и вопросы, касающиеся посадского населения и купечества – назначение и сбор податей, решение хозяйственно-бытовых вопросов и деловых споров, разбор конфликтов и жалоб. Мало того, все, что касалось таможенных и питейных сборов, - а это была весьма серьезная статья в тогдашнем госбюджете, - тоже регулировалось все той же Палатой. А в состав нового органа государственного управления входили представители всех московских слобод и купечества. Председатель собрания – бурмистр – переизбирался каждый месяц, что не давало ему закоснеть и слишком уж крепко усидеться на начальственном кресле.
Самым сложным моментом оказалась передача дел от приказов – Бурмистрской палате. Окладные книги и ведомости отдавали необычайно неохотно, то и дело «теряя» по пути важные документы, нарочито их путая и так далее. Допустить, чтобы горожане прочли и проанализировали многолетнюю министерскую отчетность было попросту страшно: уж больно много интересного можно было из нее почерпнуть! Но в итоге справились и с этим.
А московский опыт, между тем, был распространен на всю страну. Местные «земские избы» во главе с собственными бурмистрами, напрямую подчинялись московской Палате и все собранные налоги и подати – четко установленные по закону и востребованные с налогоплательщиков до копейки, но ни копейкой больше, чем положено, - отправлялись напрямую в столицу. А дальше случилось маленькое чудо: когда Петр I потребовал удвоить подати, это не только не вызвало недовольства среди купцов – как российских, так и иностранных, - ремесленников и посадских людей, но и, напротив, привело к росту авторитета царя. Потому что даже удвоенные налоги и сборы оказались меньше, чем суммы, которые приходилось выплачивать раньше.
Так что в конечном счете все оказались в выгоде. Государство стало получать больше денег в бюджет, а податное сословие стало при этом платить заметно меньше. Мало того, был наведен порядок в исполнении законов, которые раньше толковались так, как удобнее было тому или иному управителю. Вот только представители власти, отстраненные от ставших уже привычными источников дохода, остались недовольны. Любви к царю им это не добавило. Впрочем, за любовью во власть и не ходят, не правда ли?